Основатель породы жеребец Сметанка
История создания орловского рысака началась в 1776 году, когда граф Орлов ввёз в Россию ценнейшего и очень красивого внешне арабского жеребца Сметанку. Он был приобретён за огромную сумму — 60 тысяч серебром[4] у турецкого султана после победы, одержанной в войне с Турцией, и под военной охраной отправлен сушей в Россию.
Кроме Сметанки, Алексей Орлов вывез других ценных племенных арабских лошадей из Турции, Аравии и Египта, часть из которых была отправлена на подмосковный завод Орлова в селе Остров[5], где были собраны лошади лучших пород того времени — голландская, датская и другие.
Сметанка был необычно крупным для своей породы и очень нарядным жеребцом с несколько удлинённой спиной. Свою кличку он получил за светло-серую масть, практически белую, как сметана. Поскольку Сметанку вели сушей и очень берегли, он пришёл в Россию, в Москву лишь спустя два года.
В 1777 году, прожив в России год, Сметанка пал, оставив четырёх сыновей и одну дочь, все 1778 года рождения. Существует несколько версий причин гибели знаменитого арабского жеребца. По одной из них, Сметанка пал жертвой грубости конюха, который слишком резко дёрнул его за повод у водопоя, от чего Сметанка поскользнулся и ударился головой о каменный сруб. По другой версии, Сметанка не смог перенести тяжёлую дорогу и сырой российский климат.
В том же году скелет Сметанки был помещен в музей Островского завода[6]. По скелету удалось раскрыть загадку удлинённого корпуса Сметанки, который имел один лишний, 19-й, спинной позвонок и, соответственно с ним, добавочную пару ребер[7]. Впоследсвии скелет Сметанки долгое время хранился в музее Хреновского конного завода и только позже был утерян.
После смерти Сметанки Орлов перевёл всех своих лошадей из подмосковного имения Остров в село Хрено́вое Воронежской губернии. Здесь с 1776 года существовал основанный Орловым конный завод, где граф планировал начать работу по созданию новой породы.
Потомки Сметанки
По задумке графа Орлова, новая порода лошадей должна была обладать следующими качествами: быть крупной, нарядной, гармонично сложенной, удобной под седло, в упряжку и в плуг, одинаково хорошей на параде и в бою. Они должны были быть выносливы в суровом российском климате и выдерживать долгие российские расстояния и плохие дороги. Но главным требованием к этим лошадям была резвая, чёткая рысь, поскольку бегущая рысью лошадь долго не устаёт и мало трясёт экипаж. В те времена резвых на рыси лошадей было крайне мало и ценились они очень дорого. Отдельных пород, которые бегали бы устойчивой, лёгкой рысью не существовало вовсе.
Ещё до появления Сметанки граф Орлов применял для получения новой породы скрещивание арабских жеребцов с крупными и массивными упряжными кобылами из Дании, Голландии и Англии. Однако все эти помеси были неудачны. Лишь дети Сметанки, рождённые после его смерти, а именно его лучший сын, жеребец серой масти Полкан от датской кобылы буланой масти без клички, оказался подходящего экстерьера. Полкан был крупный, величавый на ходу, но несколько грубоватых форм жеребец, к тому же не обладавший устойчивым рысистым ходом.
Поскольку в Голландии среди фермерских лошадей встречались лошади на устойчивом рысистом ходу, Орлов принял решение завезти этих лошадей из голландской провинции Фрисландии. Потомки этих лошадей сохранились в Голландии до сих пор — это знаменитая на весь мир фризская порода.
Кобыл из Фрисландии скрестили с арабскими и арабо-датскими жеребцами, в том числе и с Полканом. Первые жеребята от этих скрещиваний родились в 1784 году. Среди них был и серый в яблоках жеребец Барс I, сын Полкана и голландской кобылы. Современники отмечали его большой рост, гармоничность сложения, лёгкость движения, большую силу, правильный ход и резвую рысь[8]. Барс I, названный так за крупные светлые яблоки на серой шерсти подобно шкуре барса, был очень близок к задуманному графом образцу. В возрасте семи лет его поставили в завод производителем, и его дети и внуки по своим внешним и внутренним качествам значительно превосходили всех остальных лошадей. Через несколько поколений в Хреновом не было ни одной лошади, не являвшейся прямым потомком Барса I, или, как впоследствии его начали называть, «Барса-родоначальника».
Среди многочисленного потомства Барса I самыми ценными оказались два жеребца: вороной Любезный I (Барс I — гнедая без клички из Мекленбурга) и серый Лебедь I (Барс I — Невинная). Все современные орловские рысаки по мужской линии восходят именно к этим двум сыновьям Барса I.
После смерти Орлова в 1808 году Хреновской завод, где стояли ценнейшие потомки Сметанки и Барса I, был передан в управление крепостному графа В. И. Шишкину. Будучи талантливым коннозаводчиком от рождения и наблюдая приёмы тренинга у Орлова, Шишкин с успехом продолжил начатое своим господином дело создания новой породы, которая теперь требовала закрепления необходимых качеств — красоты форм, лёгкости и изящества движений и резвой, устойчивой рыси. Именно при Шишкине было широко использовано близкородственное скрещивание для закрепления необходимых качеств, а также учёт качества потомства каждого жеребца и кобылы. Благодаря таланту Шишкина, как селекционера, хреновские лошади приобрели прекрасные формы, иногда, при этом, теряя массивность и способность к резвой рыси.
В 1812 году завод посетил Александр I. Во время этого визита 500 лошадей, словно приветствуя императора, встали на дыбы и оглушительно заржали благодаря выработанному Шишкиным условному рефлексу. Царь был доволен приёмом, подарил Шишкину бриллиантовый перстень и попросил дочь графа Анну Орлову дать Василию Ивановичу вольную.
Все лошади, как при Орлове, так и при Шишкине проходили испытания на резвость, когда лошадей с трёх лет гоняли рысью на 18 верст по маршруту Остров—Москва. Летом лошади в русской упряжи с дугой бежали в дрожках, зимой — в санях.
Испытания орловского рысака
Алексей Орлов первым начал испытывать лошадей на резвость и отбирать для заводского использования наиболее резвых и выносливых на рыси. Кобылы в тренинге находились с 3 до 6—7 лет, жеребцы бегали с 3 до 7—8 лет, а иногда и старше.
Граф Орлов завёл знаменитые в то время «Московские бега», быстро ставшие большим развлечением для москвичей. Летом Московские бега проводились на Донском поле, зимой — на льду Москвы-реки. Лошади должны были бежать чёткой уверенной рысью, переход на галоп (сбой) осмеивался и освистывался публикой. Орлов приглашал к состязаниям людей любых сословий на любой лошади, но неизменно его лошади одерживали верх. Вскоре вслед за Москвой бега стал проводить и Санкт-Петербург — зимой по льду Невы. С началом войны 1812 года бега были прекращены и возобновились только в 1834 году вместе с открытием первого в Европе бегового ипподрома и организацией Московского бегового общества. К этому времени термин «рысак» стал неотъемлемой частью названия породы.
В 1836 году гнедой жеребец Бычок (Молодой Атласный — Домашняя), рождённый на конезаводе Шишкина, пробежал на Московском ипподроме дистанцию в 3 версты (или 3200 м) за 5 минут 45 секунд, что по тем временам было мировым рекордом. Сразу после этого бега Бычок был куплен коннозаводчиком Д. П. Голохвастовым за огромную сумму — 36 тысяч рублей.
В первые десятилетия после создания бегового общества и ипподрома орловских рысаков испытывали в русской упряжи с дугой, запрягая в четырёхколёсные дрожки летом и в сани зимой. Лошади бежали поодиночке, не по кругу, а по прямым, в конце каждой прямой обегали столб и поворачивали в обратную сторону. Такая система испытаний имела явные недостатки, связанные с потерей времени, но долгое время считалась единственно правильной. Все дистанции были длинными — от 3 до 5 вёрст и длиннее.
Практически никаких защитных приспособлений на ноги лошадям не одевалось, несмотря на то, что покрытие дорожки было очень жёстким — бетон и небольшой слой песка сверху. Многие лошади, проходя испытания в таких условиях, калечили себе ноги и копыта, а те, что бежали успешно, показывали заведомо более худшие результаты.
Таким же неудовлетворительным в общей массе были разведение и тренинг орловских рысаков. Многие коннозаводчики не имели ни малейшего понятия о правилах разведения и тренинге рысаков, но, считая себя специалистами, использовали собственные «технологии», зачастую только калечившие лошадь. Лошадей проигрывали в карты, продавали за границу десятками голов, чтобы раздать долги, играли на спор. Конюхи и наездники на ипподромах были в недавнем прошлом обычными кучерами, среди которых мало было талантливых, понимающих лошадь мастеров. Лошадь за любую провинность могли избить, тренинг был также по «собственным» технологиям, от чего приходилось отправлять обратно в завод лошадей, покалеченных не только физически, но и психически, негодных не только к ипподромным испытаниям, но даже к простому хождению в упряжи.
Тем не менее, рекорды орловских рысаков росли. В 1867 году жеребец Потешный (Полканчик — Плотная) в дрожках на 3 версты показал время 5 минут 8,0 секунды. На следующий год он же улучшил это время до 5.00,0. В этих условиях показателен один случай с орловским жеребцом Пройдой. Этот жеребец возил своего хозяина, был коренником тройки и никогда не бывал в ипподромном тренинге. Однажды его хозяин, В. К. фон Мекк, поспорил со своим приятелем, что Пройда выиграет приз на ипподроме. Жеребца привезли на ипподром, и буквально на следующий день он стартовал в очень престижном призе — Колюбакинском. Пройда не только выиграл приз, но и показал время, близкое к рекорду Потешного — 5 минут 1 секунда.
После такого феноменального бега Пройда был замечен и использован как производитель. Линия Пройды через его лучшего сына Варвара Железного, сохранилась до настоящего времени[9].
Подобных случаев в то время было не мало. Потенциал породы был огромен, лошади продолжали улучшать свою резвость.
Орловская порода, разводившаяся с 1830-х годов в других конных заводах, к середине столетия распространилась во многих районах России. До 1870-х годов орловские рысаки были лучшими среди легкоупряжных пород, широко использовались для улучшения конского поголовья России и вывозились в страны Западной Европы и США.
Порода сочетала в себе качества крупной, красивой, выносливой легкоупряжной лошади, способной на устойчивой рыси везти тяжёлую повозку, легко переносить во время работы жару и холод. В народе орловский рысак удостоился характеристик «под воду и воеводу» и «пахать и щеголять».
В XIX и начале XX веков популярность орловских рысаков в России была чрезвычайная, чему способствовали отличные акклиматизационные способности этой породы, сравнительная нетребовательность в разведении, универсальность, качества превосходной упряжной и разгонной лошади.